Саша, Аня: – Наша история начинается в 1902 году, когда семья доктора Ильи Степановича Муромцева въезжает в новую квартиру. Это семья довольно средней руки, они живут в третьем этаже. Планировку этой квартиры мы взяли отчасти у нашего друга Пети Пастернака. Мы консультировались с Петей, у них дома отсняли все эти оконные и дверные ручки, потолки, плафоны.

Аня: – 1914 год, война. Ирину я нарисовала с фотографии моей прапрабабушки Тили, а вот этого персонажа, доктора Илью Степановича, – с фотографии моего прапрадеда Исаака Шехтеля, который был земским врачом. Илья Степанович тоже врач, но у него судьба другая, чем у моего прадеда, более трагичная, он у нас погибает во время войны при бомбежке.

Аня: – Это 1919-й год. Я не могла найти картинки, как выглядели интерьеры того года, в итоге нашла в воспоминаниях Марины Цветаевой описания их быта очень подробные. В них написано, что возле печки лежит топор и утюг, и утюгом она бьет по топору, чтобы расколоть поленья, и еще там есть окаринок, главный герой дня – в него ставят самовар, чтобы он не брызгал, а в самоваре варят картошку.

Саша: – Вот фотографии Троцкого и Ленина – в квартире теперь живет товарищ Орлик, он работает в Наркомпросе, их всех арестовали потом, и Орлика тоже, кроме Крупской и какого-то персонажа, который был родственником известного художника Бориса Ефимова, но его не поэтому не арестовали… И вот – такая типичная совбарышня Ляля, женщина нового типа.

Саша: – Это уже 27-й год. Здесь сразу несколько скандалов разворачивается на кухне. Один из конфликтов – мадам Петухова, модная дама, учит Марусю танцевать танго, а Соня Гордон – это немного моя бабушка, которая приехала в Москву учиться из Симбирска и была такой очень принципиальной женщиной, сторонницей теории Бебеля о женской эмансипации. А тут эти недопустимые развратные танцы…

Саша: – Разговор между подругами. Есенин – спорная фигура для того времени. Моя бабушка очень любила Есенина, и стихотворение, которое мы здесь хотели процитировать, но не влезло, ее любимое – «все пройдет, как с белых яблонь дым»… А вот патефон, из которого звучит танго – оно было известно еще до революции, слова написала Изя Кремер, одесская шансоньетка известная.

Саша: – Вот тут происходит арест, но он происходит за спиной, потому что, как в греческой трагедии, не все должно выноситься на передний план, нам это было важно, поэтому есть персонажи, которых мы видим повернутыми спиной, например, вот Ляля в зеркале… Аня: – Ляля с ножницами, она вырезает лица из фотографий. Никто не догадывается, что она это делает, потому что сами фотографии мы перенесли на следующий разворот.