Понятно, что исключительное внимание пропаганда уделяет детям и подросткам – их индоктринация государственной идеологией становится залогом пожизненной приверженности «единственно верному учению», играющему роль квазирелигии. Главным инструментом такой индоктринации становится школа со встроенной в нее пионерской организацией

В подборке использованы плакаты с сайта http://www.russianposter.ru/

Пропаганда воинствующего атеизма – исключительно важный аспект воспитательной работы в советской школе 

Вчитайтесь в тексты этих плакатов – не напоминает ли их стилистика язык воинской присяги и уставов? Более того – здесь полностью отождествляется Родина и политическая организация, фактически превратившаяся в партию-государство

Но стилистика советского языка не жила какой-то собственной жизнью, она отражала социальную реальность: общество существовало в режиме осажденной крепости, готовящейся к решительному контрнаступлению. Тогда и сложились формулы «военно-патриотическое воспитание» и «пролетарский интернационализм», дожившие до эпохи «нового политического мышления»

Даже политика разрядки, начавшаяся с середины 1970-х годов, не сделала советскую школу открытой. «Интернациональная дружба» даже внутри страны осуществлялась, как правило, только посредством писем, а если иностранные ребята оказывались в СССР (например, в Артеке), то их спешили торжественно принять в пионеры

К периоду относительно благополучных 1960–1970-х годов возникло ощущение, что цель – «морально-политическое единство советского общества» – полностью достигнута. Впрочем, сегодня мы знаем, что очень скоро ребята, изображенные на плакате, окажутся гражданами другого государства, а их жизненные пути резко разойдутся

Но советская школа не умела смотреть в будущее и, хотя на часах истории уже разгоралась заря четвертой промышленной революции, продолжала звать своих учеников к ручному труду, сбору металлолома и приобретению «глубоких и прочных знаний по основам наук»

Печальным результатом (и для учеников, и для общества) эффективности подобных призывов становилась неспособность многих выпускников к персональному жизненно-профессиональному самоопределению, нивелирование личности. Нередки были случаи, когда выпускники целыми классами оставались в «родном колхозе», даже не попытавшись открыть для себя иные социальные перспективы. Едва ли такие «коллективные решения» можно назвать сознательным выбором