Приложение к «Вестям образования»
Издается с 2018 года
Новая
родительская газета
18+

Архив Видео Фото № 2 (157) от 21 ноября 2018 г. Подписка Редакция Контакты
15141151401513515139151341513815133151321513115142151301513615129151281513715127
Александр
Адамский
Сбережение зрения
Ольга
Канунникова
Урок памяти
Светлана
Ганнушкина
Когда стали без страха рассказывать детям историю семьи, многие передумали уезжать
Владимир
Дукельский
Не стоит переоценивать ранимость детской психики
Хайнрих
Пфандль
Сегодня о Холокосте, лагерях, депортациях говорят достаточно, даже чересчур
Ирина
Боганцева
Прошло время, и я поняла, что это все чушь собачья
Никита
Ломакин
Бухенвальд стал основой бизнеса горожан Веймара

У нас нет государственной программы преподавания темы Холокоста

Дискуссии сосредоточены на том, как предотвратить это в будущем
Сергей
Казарновский
Настоящее образование возникает тогда, когда факт подкрепляется эмоцией
Гасан
Гусейнов
В школе должна быть политика памяти

Это черные страницы истории, и о них говорить не надо

Это было большое бедствие – например, война или земля взорвалась
Ирина
Савенкова
Государство государством, а мы свой примус починяем
Александра
Поливанова
Наша задача – озадачивать детей вопросами

Мостик к серьезному разговору, или Маринованные помидоры всегда пригодятся


Говорят дети

Это было большое бедствие – например, война или земля взорвалась

Мы попросили детей из разных мест рассказать о том, что они знают (и знают ли вообще) о Холокосте, Большом терроре, войнах, репрессиях и других сложных и болезненных темах нашей истории. Вот какая картина получилась.

Артем (11 лет, Москва):

Я слышал про Большой террор. Это было большое бедствие – например, война или земля взорвалась.

Концлагеря – это где пытали людей, работать заставляли, еды не давали, отнимали у них всё что есть, убивали. Дети там были. Огромное количество людей в одной камере, и только одно ведро, чтобы для испражнений. Это было или в Америке, или у немцев. Нам про это немного рассказывали в школе. Мама про это говорила несколько слов.

Полина (10 лет, Москва) не слышала и не знает.

Анна (13 лет, Хельсинки):

Я учусь в Хельсинки в финско-русской школе.

Я не совсем знаю все эти слова, потому что история у нас на финском. Холокост мы будем скоро проходить. Про Анну Франк, про евреев я уже слышала. Мы были в Музее Анны Франк в Голландии с семьей, и в школе уже об этом упоминалось и будут нам рассказывать более подробно.

Про Большой террор мы недавно проходили, про Сталина, 1936–1938 год. Про Сталина нам рассказывали, про разные его проекты – как коллективизация, как рабочих отправляли на совместные совхозы-колхозы, а их территории и имущество забирали власти, а они делали на общей территории работу.

Нам рассказывали про тюрьмы. Про лагеря, про ГУЛАГ. И еще тех, кто не слушался, посылали на общую территорию в колхоз, их называли «кулаки».

Но вообще неделю назад я намного больше всего знала, к контрольной все выучила…

Жанна, 10-й класс:

Я думаю, что нужно четко разграничивать народ и государство. Народ – обычные люди, как я, как вы, и мы все нуждаемся в любви, благополучии, счастье. А государство… А кто его знает? То, что говорят по телевизору, и то, что есть на самом деле, быть может, совершенно разные вещи. Но я не хочу никого осуждать, я хочу сказать про человека. Может, это прозвучит глупо, но человек (вне зависимости от национальности или пола) и хочет, и не хочет войны одновременно. Вот даже взять детей: хотят иметь много друзей, но при этом любят ссориться по пустякам. Так и во взрослой жизни.

Илья, 10-й класс:

Война – это обыденность, а точнее инстинкт человека. Человек без войны – не человек. И как показывает горький опыт мировой истории, чем дольше промежуток, тем дольше и ожесточеннее война. Мой сосед прошел Афган, получил травму, после чего, вернувшись в Россию, он не получил от государства ничего, кроме наградного штык-ножа с гербом.

Валерий, 9-й класс:

Да, знаю о репрессиях, это были 30-е годы. Они были оправданы, это была государственная необходимость. Перед войной Советский Союз был окружен кольцом врагов, они были заинтересованы в том, чтобы ослабить нашу страну. Необходимо было произвести чистку. Сталин хотел укрепить государство и усилить обороноспособность страны. Иначе войну было не выиграть. В итоге мы, русские, победили в войне.

Анна-Мария, 10-й класс:

Не существует достойных крови идеологий. Не существует достойных крови религий. Не имеет никакого смысла отдавать высшую ценность – Жизнь – за то, что будет стерто Вечностью.

Вместо того чтобы помнить о зверствах нацистов, о том кошмаре, что они стремились принести всему миру, всей планете – мы ударяемся в веселье и парады, забывая о том, чего нам удалось избежать стараниями наших родных и близких.

Мы забываем. А память надо чтить.

Чтить память надо достойно. День Победы должен быть днем скорби, а не буйным торжеством. Ведь победа далась такой ценой, что впору было закрывать лицо рукой и тихо выть от горя.

Считаете ли вы достойным то, что партии георгиевских лент перед раздачей освящают на специальных молебнах? Их заплетают в косы и даже используют вместо шнурков, а потом просто бросают в урны. Считаете ли настоящей памятью то, что магазине водка и майонез обмотаны георгиевскими лентами? Есть ли разум у людей, чьи машины стоят на тротуаре с наклейкой «Спасибо деду за победу!», «Можем повторить» и «На Берлин»?

Самое страшное то, что наша власть и наши СМИ изменили восприятие войны в обществе. В сознании людей война была наихудшим сценарием из того, что может случиться. Теперь она стала чем-то вроде спортивных состязаний или компьютерной игры. Теперь она стала поводом для новых парадов и поводом пригрозить нашим врагам – Америке, Европе и кому угодно, чей язык и уклад жизни хоть немного отличается от нашего. А чем это отличает нас от тех, кто нас же убивал?

Света, 7-й класс. Про Холокост ничего не слышала, про Большой террор не знает. Про концлагеря рассказывали в школе, они были в Германии во время войны. Там были пленные или заключенные, с ними плохо обращались. Советские войска их освободили.

Катя, 10-й класс:

После того как в 9-м классе я прошла Вторую мировую войну, я окончательно поменяла свое отношение к ней. До того как я хорошо узнала, кто такой Гитлер, я еще легко могла пошутить таким образом: – Адольфик, вставай на войну! – Мне ко второй.

А сейчас даже страшно произносить его имя… Абсолютно то же самое и со Сталиным. Сколько человеческих жизней унесли эти люди! Как можно вообще Великую Отечественную войну называть «Великой»? Как война вообще может великой? Это люди великие, а война это лишь разлука, боль и смерть. 



Социальные комментарии Cackle