Приложение к «Вестям образования»
Издается с 2018 года
Новая
родительская газета
18+

Архив Видео Фото № 2 (157) от 21 ноября 2018 г. Подписка Редакция Контакты
15141151401513515139151341513815133151321513115142151301513615129151281513715127
Александр
Адамский
Сбережение зрения
Ольга
Канунникова
Урок памяти
Светлана
Ганнушкина
Когда стали без страха рассказывать детям историю семьи, многие передумали уезжать
Владимир
Дукельский
Не стоит переоценивать ранимость детской психики
Хайнрих
Пфандль
Сегодня о Холокосте, лагерях, депортациях говорят достаточно, даже чересчур
Ирина
Боганцева
Прошло время, и я поняла, что это все чушь собачья
Никита
Ломакин
Бухенвальд стал основой бизнеса горожан Веймара

У нас нет государственной программы преподавания темы Холокоста

Дискуссии сосредоточены на том, как предотвратить это в будущем
Сергей
Казарновский
Настоящее образование возникает тогда, когда факт подкрепляется эмоцией
Гасан
Гусейнов
В школе должна быть политика памяти

Это черные страницы истории, и о них говорить не надо

Это было большое бедствие – например, война или земля взорвалась
Ирина
Савенкова
Государство государством, а мы свой примус починяем
Александра
Поливанова
Наша задача – озадачивать детей вопросами

Мостик к серьезному разговору, или Маринованные помидоры всегда пригодятся

кандидат исторических наук, заведующий кафедрой управления социокультурными проектами МВШСЭН
Владимир Дукельский

Не стоит переоценивать ранимость детской психики

Говорить с детьми о сложных вопросах истории безусловно нужно, иначе, получив информацию из других источников, они со свойственным юности максимализмом неизбежно сделают из нее самые радикальные выводы. В этом случае картина мира у подростка рискует поменяться на противоположную, возможно, столь же неадекватную, как и прежняя, тщательно отфильтрованная взрослыми.

Наш случай нетипичный, поскольку в семье историков события прошлого являются обычной темой вечерних бесед в домашнем кругу. Действуя подобным образом, информацию можно дозировать, не обрушивая на юные головы всё и сразу. Лучше всего, если это будет некий комментарий со стороны старших, ответ на заданный вопрос. Только комментарий должен быть не оценочным суждением, а изложением конкретных, наглядных и легко запоминающихся фактов.

Факты куда лучше усваиваются на бытовом и семейном уровне, через судьбы родных, близких, просто знакомых людей. В возрасте 9–10 лет ребенок уже готов к обсуждению сложных вопросов, и разговор может начаться с какой-нибудь реальной вещи, скажем, фотографии прадеда, обрезанной ножницами так, чтобы не было видно офицерского или придворного мундира. Главная роль здесь принадлежит бабушкам и мамам, так как семейная история передается в основном «по женской линии». Позже к разговору присоединяются учителя, книги, интернет-ресурсы, но тут как раз и возникает опасность раздвоения сознания, порой наблюдаемая в замечательных детских работах, присланных на конкурс «Россия. ХХ век» (общество «Мемориал»). Нередко, рассказав о трагических судьбах бабушки и деда, их сестер и братьев, юный автор спешит добавить, что в эти годы страна крепла, выплавлялось много чугуна и стали, росли объемы зерна, сдаваемого государству.

Надо ли бояться травмировать психику ребенка разговорами на сложные темы? Не стоит переоценивать ранимость детской психики. Дети по-иному оценивают значимость происходящего, и оторванная лапа плюшевого мишки может затрагивать их куда сильнее, чем рассказы о делах давно минувших дней. К тому же гигантский поток информации заставляет проводить достаточно жесткую селекцию, и всё показавшееся ненужным мгновенно забывается. Получается, что надо сначала «зацепить», а уж потом помочь сформировать некое целостное представление и прийти к определенным выводам.

На самом деле говорить с детьми о репрессиях не так трудно, как кажется. В данном случае мы имеем дело с очевидным злом, и аргументы в духе «всего пять человек расстреляли, зато какой завод построили!» сегодня мало кого способны убедить. Куда сложнее сделать так, чтобы рассказ о репрессиях не прошел мимо и не оставил подростка равнодушным. Очевидно, объяснять сложные события надо не столько в исторических и политических, сколько в нравственных категориях добра и зла, честности и вероломства, верности и предательства. Необходимо раскрыть природу репрессий, показав, что в основе трагедии лежали тотальная ложь, искусственное создание образа врага, пробуждение в людях самых низменных инстинктов, наконец, страх, в одинаковой степени присущий жертвам и палачам.

В конечном счете задача состоит в том, чтобы предоставить подростку возможность сделать сознательный выбор, выработать свою гражданскую позицию, утвердиться в категорическом неприятии насилия как способа решения проблем. Иными словами, нарратив о репрессиях и других «трудных вопросах истории» должен стать важнейшим средством формирования личности, своеобразной прививкой против многих социальных болезней, сделанной вовремя и со знанием дела.



Социальные комментарии Cackle