«Сориа-Мориа»
Екатерина Старикова

Чтение с внуками

Урок географии

Как маленький слушатель воспринимает то, что взрослые рассказывают ему о прошлом? Иногда детали этих рассказов причудливо трансформируются в детском воображении, как это происходит в рассказе «Урок географии» (отрывок из книги Екатерины Стариковой «Сориа-Мориа»). Чего-то ребенок еще просто не может понять из-за малости опыта. Но ведь и что-то важное, существенное из этих доверительных разговоров остается в его душе и памяти?

Конец августа. Поля пустые. На желтых лысых холмах вытянули свои хоботы уже бездействующие машины. По размытой дождями разъезженной дороге они возвращались после долгой прогулки домой: бабушка, ее внук Костя, десятилетний Павлик и маленькая черная собачка Микки. Все устали. Мальчики давно не шумят, не толкают друг друга. Идут молча. Вдруг Костя заговорил:

– Бабушка, а знаешь, бабушку Лену раскулачили. Когда она была девочкой.

– Как это – девочку и раскулачили?

– Их всех раскулачили. Папу, маму и четырех девочек. Они жили в деревне. У них был сад: двадцать яблонь. Была лошадь. И две коровы. А знаешь, как звали их поросенка?

– Нет, не знаю.

– Поросенка звали Хрен. Правда, смешно?

– Правда, смешно.

– Это Сталин сказал: у кого две коровы, тех надо раскулачить. А им нужно было две коровы, потому что четыре девочки. Старшая была Валя, ей уже исполнилось десять лет. Бабушке Лене было восемь. Бабушке Але (помнишь, она к нам из Перми приезжала?) – ей было шесть лет. А Катя была совсем маленькая, всего один годик. Теперь Катя и Валя умерли. А когда Катя родилась, их папа решил купить вторую корову. Купили, а их раскулачили.

– А как это – раскулачили?

– Это значит, отобрали сначала вот эту новую корову. Потом лошадь. Потом вторую корову. Их мама плакала, просила: оставьте хоть одну корову, девочкам нужно молоко. У них рядом магазина не было, негде было купить.

[…]

– И вот когда их разоблачили…

– Ты хочешь сказать раскулачили?

– Ну, это все равно. Их тогда выгнали из дома и на телеге увезли в город. Только я забыл, какой город. А вагон, ты думаешь, был обыкновенный? Вагон был товарный, без сидений. И они целый месяц без сидений ехали до Урала. А на Урале было очень холодно. И они жили в очень плохой хижине.

– Наверное, в бараке?

– Да, в бараке, но в очень плохом. Всюду дуло. И у них было совсем мало еды.

[…] Они решили убежать с этого Урала, пока не умерли. И тогда папа бабушки Лены взял на руки Катю, их мама взяла за руки Алю, а бабушка Лена и Валя пошли сами. Они потихоньку вышли из хижины на дорогу. Но их поймали. И их папу стали бить ногами. Бабушка Лена сама видела. Их всех вернули в хижину. И скоро их папа умер. Бабушка Лена говорит: ему отбили легкие. Потому что он был офицер. Сначала он был солдат, а потом стал офицер. Когда была империалистическая война. Она была раньше Отечественной.

– А кто же бил папу бабушки Лены?

– Пэтэушники какие-то.

– Кто-кто?

– Злые пэтэушники. Они не любили офицеров и у кого две коровы. Лошадей тоже не любили.

– Ну, и что было дальше?

– Когда их папа умер, девочкам совсем нечего стало есть. Тогда их мама достала спрятанное кольцо и сменяла его на деньги, а деньги отдала бабушке Вале. Когда стало темно, она вывела бабушку Лену и Валю на дорогу и велела им идти все время прямо до города.

[…] Дальше они вернулись в свою деревню.

[…]

– А училась бабушка Лена в школе?

– Да, она училась, и очень хорошо. Она всегда мне говорит: «Разве я так училась, как ты?» Она очень старалась. И когда она стала большая, дядя Василий ей сказал: «Нечего тебе делать в деревне, уезжай в Москву». Он дал ей немножко денег и адрес одной знакомой. Бабушка приехала в Москву, но дом, где жила знакомая, был уже сломан. И бабушке Лене негде было спать. Она ходила, ходила по улицам. И вдруг на одном доме увидела – написано: «Здесь можно учиться на медсестер». Она пошла туда и стала учиться. Она училась очень хорошо. И она все время радовалась. Потому что у нее была своя кровать и тумбочка. И никто ее не ругал. Она говорит, что была очень счастливая.

– И чем же кончилось это счастье?

– Это счастье кончилось войной. Только бабушка Лена сдала экзамены, началась война. И бабушку сразу послали на фронт лечить раненых. Она три месяца их лечила. А потом стало совсем страшно: кругом огонь, раненые на повозках кричат, никто не знает, куда все едут. А потом узнали, что их окружили немцы. И бабушка Лена вместе со своими ранеными попала в плен.

[…]

Когда после войны их повезли домой, они очень радовались. Но их стали проверять.

– Как это проверять?

– Какой-то военный спросил бабушку Лену: «Почему вы не застрелились, когда вас брали в плен?» Бабушка ему сказала, что сразу шесть армий взяли в плен. Она даже не поняла, что уже в плену. А военный все равно спрашивает, почему она не застрелилась. Он почему-то очень хотел, чтобы бабушка застрелилась. А бабушка Лена рассердилась и сказала ему: «Сразу видно, товарищ капитан, что вы не были на фронте. Потому что тогда бы вы знали, что у медсестер не было оружия. Мне не из чего было застрелиться, даже если бы я хотела». И военный замолчал. Но он все равно отправил бабушку Лену не домой, а на Печору. И опять почему-то в товарном вагоне. А почему, бабушка, у медсестер не было оружия? Ведь они были на войне, их могли убить.

[…]

Сейчас я тебе дорасскажу про бабушку Лену. Она приехала на Печору и опять стала жить в хижине. Мне очень нравится выражение бабушки Лены: люди мёрли как мухи.

– А где они мёрли как мухи?

– Бабушка говорит, всюду. И в деревне, и на Урале, и в Германии, и на Печоре. Когда бабушка Лена приехала на Печору, она не знала, где дедушка. Но у нее был адрес его мамы. На всякий случай. И бабушка написала письмо в Баку. И дедушкина мама ответила ей, что дедушка тоже на Печоре. Бабушка Лена говорит, что обрадовалась, что он так близко. Разве триста километров это близко?

– Смотря с чем сравнивать. Ближе, чем Баку или Германия.

– Ну, вот, она написала ему. И дедушке удалось к ней приехать. Тогда они уже поженились.

[…]

– И как же они оказались в Москве?

– А их послали строить стадион Лужники. Там дедушка научился строить и стал строителем. […]

– А где же они жили, когда приехали в Москву? Опять, как ты говоришь, в хижине?

– Нет, они купили полдома в Черемушках. На северные деньги. Бабушка, а какие это северные деньги?

– Такие же, как у всех. Их только платят на Севере, и больше, чем на юге. Потому что там трудно работать. Холодно.

– А… А я думал, может, у бабушки Лены остались эти северные монеты, и она даст мне их для коллекции.

– Нет, это обыкновенные монеты. И потом ведь их давно нет, на них купили дом.

– Полдома. А весь дом скоро сломали. И бабушка и дедушка получили квартиру. И еще им дали ордена за войну. Вот так все хорошо кончилось. Правда, хорошо?