«Чернобыльская молитва» в дни Фукусимы

Мое знакомство с творчеством Светланы Алексиевич произошло при необычных, я бы сказала даже, чрезвычайных обстоятельствах. Именно этим обусловлено то, что я выбрала «Чернобыльскую молитву» – и на ней хотела бы остановиться подробнее.

11 марта 2011 года в Японии случилась страшная катастрофа, которая унесла тысячи жизней. У берегов острова Хонсю произошло землетрясение магнитудой в 9 баллов, которое привело к мощному цунами и масштабным разрушениям.

В это время наша семья находилась в Токио. До этого мы не раз переживали там небольшие землетрясения, но я никогда не видела, как качаются небоскребы. Помню, как пропала телефонная сеть, как погнулся шпиль Токийской телебашни. Никогда не забуду толпы людей, которые шли по дорогам парализованного транспортным коллапсом города. Все это казалось каким-то выдуманным, ненастоящим, пока я не вошла в нашу квартиру и не увидела, что все наши вещи лежат на полу – подземные толчки просто сбросили их с полок. В этот момент меня, наконец, настиг шок, и я ударилась в истерику. Мне было 15 лет.

А на следующий день случилась катастрофа на атомной электростанции Фукусима. Мы тогда еще не знали, что взрыв водорода на станции был не слишком опасен для людей, находящихся в 260 км, – ведь у нас, россиян, в сознании прочно сидит Чернобыль. Мы собрали самое необходимое, надели защитные маски и уехали вечерним поездом на южный остров Кюсю – ждать, чем все закончится.

И вот там, следя за телерепортажами с мест разрушений, читая в российских новостях про новые взрывы на Фукусиме, следовавшие один за другим, я и вспомнила о книге, о которой узнала из какого-то публицистического текста на пробном экзамене. Я тут же нашла в сети «Чернобыльскую молитву» и прочитала ее залпом там же, за те несколько дней на острове Кюсю.

Наверное, если писать о чем-то подобном – о страшной катастрофе, которую человек не может ни представить себе в полной мере, ни тем более совладать с ней, – никто не смог бы сделать это лучше, чем Алексиевич. В русской литературе традиционно присутствует очень много морализаторства, идеологии, авторской философии. С детства нас учили, что ответ на любой вопрос можно найти в классике. Но, как совершенно справедливо замечает одна из героинь Алексиевич, к сожалению, в классике нет ответа, что делать, когда рядом с твоим городом взрывается атомный реактор. Не дает его и «Чернобыльская молитва». Все, что в ней можно найти – это беспощадно-документальный и пронзительно-честный рассказ о том, что произошло. Читая безыскусные слова различных людей – чиновников, учителей, жен ликвидаторов, местных жителей – я сама словно перенеслась в 1986 год, в эпицентр небывалой трагедии. Может быть, на мое восприятие текста повлияло то, что я сама оказалась поблизости от подобной катастрофы, но я пережила «Чернобыльскую молитву», как свою собственную историю. Я испытала все эмоции героев: растерянность и непонимание того, что произошло, отупение и оцепенение от осознания неконтролируемости ситуации. Наконец, я навзрыд рыдала над последней частью повествования – рассказом жены ликвидатора об истории ее любви и трагической потере мужа.

Собственно, речь сейчас не только о «Чернобыльской молитве», хотя, к сожалению, больше ни одной книги Алексиевич я целиком не прочла. В нашей жизни существуют вещи, о которых невозможно просто рассказать вольным авторским стилем. Их можно только показать, как ни один художественный фильм о войне не заменит фильма документального, с невыдуманными героями и неподдельными кадрами сражений и расстрелов. Светлана Алексиевич – настоящий документалист от литературы. На страницах ее книг, в образах ее героев в красках оживают страшные события, от которых большинство из нас безнадежно далеки.

Безусловно, у нас много талантливых и даже гениальных писателей. Наверняка не один из них заслуживает награды уровня Нобелевской премии. Но много ли можно назвать современных русскоязычных авторов, чьи книги рвут душу?